Албул Виленин Павлович

Увеличенная фотография (JPG, 589 КБ)

Родился 10 марта 1938 года в городе Лисичанск Луганской области. Перед началом войны Виленин переехал с мамой в Ереван. Военные годы провел в Армении. Начальную школу окончил в Лисичанске, среднюю — в Ереване. По окончании школы поступил в Московский энергетический институт. Стаж работы в ОАО «Газпром промгаз» — 45 лет. Живет в Москве.

Воспоминания

«Как ни странно, я хорошо помню войну. Одно из самых ярких воспоминаний — Ереван, май 1944-го. До турецкой границы — меньше сотни километров. Военных действий у нас не было, но все жили в напряжении: вступит Турция в войну или нет.

Однажды, когда мы с соседскими мальчишками играли на травке у дороги, неподалеку остановилась колонна американских автомобилей, которые они нам передавали по ленд-лизу. Из одной машины вышел водитель и вытряхнул перед нами свой вещмешок, из которого на травку посыпались какие-то блестящие штучки. Откуда нам, мальчишкам, было знать, что в этих блестяшках еда — печенье, галеты. Женщины из соседского барака разделили продукты на всех, поровну. Вы вот спрашиваете, вкусные ли они были? Для голодных детей тогда все было вкусно. А мы даже спасибо не успели сказать тому американскому солдату.

…Перед войной меня привозили из Еревана в Лисичанск. Когда немцы вошли в Лисичанск, — издали приказ о выселении мирных жителей из зоны военных действий. Мой дед был музыкантом — играл на трубе. Он отказался подчиняться фашистам, схватил винтовку, выстрелил в одного из захватчиков, но тут же был расстрелян.

В Лисичанске пошел в начальную железнодорожную школу. Ни о каких учебниках и тетрадях и речи тогда не было: сидели на полу на досках. Но многие ребятишки в первый класс пришли уже подготовленными — умели считать и писать.

Военные и послевоенные годы были особенно холодные. Таких холодов и такого снега, мне кажется, на Донбассе никогда больше не было. Мерзли страшно. Весь уголь, который добывали, шел на восстановление разрушенного народного хозяйства. Спасали терриконы, где с трудом, но можно было отыскать кусочки угля.

Как-то раз в окно бабушкиной хибары постучался расконвоированный немец. Он был такой худой, что казалось: под шинелью нет человека. Бабушка, у которой фашисты убили мужа, сжалилась над ним и вынесла кастрюлю кукурузной каши. «Людына голодна», — объяснила она мне. Вот такая вот христианская философия. В знак благодарности немец отвернул полу шинели и достал из кармана игрушку. Я до сих пор ее помню…»