Менушкина Надежда Петровна

Увеличенная фотография (JPG, 732 КБ)

Родилась 8 ноября 1935 года в деревне Медведково Клинского района. В семье было 5 дочерей: старшая 1934 года рождения, младшая — 1941 года. Отец, Петр Григорьевич, рано остался без отца, в 12 лет стал кормильцем семьи. Получил профессию электромонтера, работал в Москве. Мама, Анна Александровна, работала в колхозе дояркой, телятницей, пчеловодом, ухаживала за лошадьми. В 8–10 классе в школу Надежде приходилось ходить за 10 км. В Москву приехала в 1953 году, с 1955 года работала в ОАО «Газпром промгаз» лаборантом химической лаборатории, общий стаж работы в ОАО «Газпром промгаз» — 39 лет. Живет в Москве.

Воспоминания

«Отец был слабого здоровья: больное сердце и желудок, — негоден для строевой службы. В 1941 году он был призван в Московское ополчение, вернулся живой. Перед войной, наверное, услышав в Москве, где работал, разговоры о близкой войне, окопал нашу баню, превратив ее в землянку. В этой землянке, когда наш дом заняли немцы, жила наша семья: мама, бабушка, 5 человек детей, — и несколько соседей, в дома которых также вселились немцы. Наиболее ожесточенные бои шли в Крюково, в 40 км от нашей деревни.

…В нашей бане-землянке было ужасно тесно. Освещение — керосиновая лампа. Как-то ночью попросила пить, по ошибке мне дали керосин. По счастью, обошлось без тяжелых последствий. Ночью мама ползком пробиралась в хлев, чтобы тайком от немцев подоить корову — ей надо было кормить 6 ртов, не считая себя. Иногда стоявшие на постое немцы разрешали бабушке с кем-то из детей переночевать в доме. В доме они держали в бачке подслащенную воду — помню, какой вкусной она мне казалась…

…Немцы в доме и деревне были 3 недели. Однажды ночью они разбудили нас криками «Хальт!» (наверх!). Нужно было быстро собраться. Мама все переживала, как ей сразу успеть всех детей одеть. Оделись. Нас повели в соседнюю избу, велели оставаться там. В этой избе было так тесно от собравшегося народа, что можно было только стоять. Вокруг страшно грохотало, рвались снаряды — наступали наши войска. Какое-то время мы оставались в этой толпе. Потом мама, взяв старшую сестру и меня, решила вернуться к нашей землянке. Когда мы шли, нас схватили немцы, повели в какую-ту другую избу. Как потом оказалось, там расстреливали. Может быть, мы нарушили комендантский час или просто под горячую руку попали. Была жуткая неразбериха, немцы все время куда-то бегали, кругом — грохот, крики. Мама потом говорила, что в тот момент думала, что, если суждено сейчас умереть, лучше бы вначале убили детей, а не ее на их глазах. Но все обошлось. Все немцы разбежались куда-то, остался только один. И он нас с мамой отпустил, может быть, пожалел. Мы вышли на улицу, идем — кругом убитые. Вдруг увидели бабушку, какой-то солдат помогал ей вести, вернее нести, наших младших сестренок. Это был наш солдат...

…Две самые младшие сестры войну не пережили, простудились, болели. У одной был менингит. Вылечить их не смогли…

…Помню, как мама стирала белье нашим солдатам. Стирали золой, запаривали в печке в чугунном котле…

…Было очень голодно. Нашу семью спасал запас зерна, который отец успели зарыть под хлевом. Иногда мы могли печь хлеб…

…В 1943 году я пошла в школу. Начальная четырехклассная школа была недалеко от дома — 1 км. Первый и второй класс учились вместе, ученики сидели в одной комнате. Было 4 учителей, все — женщины. Они и жила в школьном здании. Помню, вместо учительской нас вызывали «на кухню»…»