Фарид Ибрагимович Жалилов

Увеличенная фотография (JPG, 754 КБ)

Родился 1 сентября 1933 года в Астрахани. Отец, Ибрагим Мусаевич Жалилов, погиб в марте 1943 года на Сталинградском фронте. Мама, Кугушева Марзия Хабибуловна, в войну на дому шила военное снаряжение, неоднократно мобилизовывалась на рытье окопов и траншей, сбор урожая, растила детей. Брат Измаил в июле 1941 года был призван в Красную Армию, служил на Тихоокеанском флоте — в Советской Гавани; демобилизовался в 1949 году.

С марта 1944 года по август 1945-го Фарид Жалилов трудился в колхозе им. М.И. Калинина в селе Началово Приволжского района Астраханской области. Имеет удостоверение «Ветеран Великой Отечественной войны 1941–1945 года». Сегодня Фарид Жалилов является активистом общественной организации «Дети войны. Память» Люберецкого района, которая проводит большую работу по патриотическому воспитанию молодежи.

Живет в городе Люберцы. Стаж работы в ОАО «Газпром промгаз» — 24 года.

Воспоминания:

«Когда началась война, отца забрали на строительство нефтебазы, которое было недалеко от дома, на другом берегу Волги. Чтобы его увидеть, я с 12-летней сестрой отправился в село Ножовое на речном трамвае. Военный объект был под охраной, но в заборе из металлических прутьев мы обнаружили небольшую лазейку, через которую мне удалось переползти. Отца я нашел и даже передал ему пачку „Беломора“. Увы, это была наша последняя встреча…

В 1941 году я пошел в школу. Отец и старший брат были на фронте, и мы остались втроем: я, мама и сестра. Жили в многоквартирном одноэтажном кирпичном доме, крытом железом. После ночных бомбардировок крыша во многих местах была пробита осколками, которые валялись и вокруг дома. Немецкие самолеты летали постоянно, иногда очень низко, наводя на всех страх и ужас.

В колхозе имени М.И. Калинина в селе Началово мужчин не было совсем: в поле, на ферме, на конюшне трудились женщины. Нас, ребятишек, прикрепили к одному инвалиду. Под его руководством мы помогали женщинам: пололи грядки, ухаживали за лошадьми, собирали арбузы, грузили их на баржи. Сказать, что мы голодали, — это значит ничего не сказать. Мысли о еде преследовали нас постоянно. Весной и летом становилось полегче…»